Гонец - делу песец и другие байки смутного времени. Эпизод Второй

tsigipa «Политическая Херсонщина» продолжает публиковать отрывки из короткого романа Сергея Цыгипы «Байки смутного времени», который написан в жанре политического памфлета, и, как через кривое зеркало, которое бывает на редкость правдивым, отображает нашу порой анекдотическую действительность.
Гонец - делу песец!

Гонец из града Стольного до столицы царства Херонского скакал цельные сутки. Прибыв заполночь к царю Херонского царства Борису Сильному, гонец упал наземь и заголосил:
- Не вели казнить, царь-«батюшка», вели слово молвить!
Царь Борис в гуморе был, несмотря на время позднее. Посему он велел гонцу с колен подниматься да слово молвить. Гонец протароторил скороговоркой:
- Светлейший князь Берлога велит тебе, царь Херонский, в полдень быть у него.
Переведя дух, гонец добавил:
- В Кабинете «Оральном».
С этими словами он передал свиток нахмурившемуся Борису Сильному. Тот отколупал сургучную печать и прочёл написанное. Лицо царя Херонского просветлело, и по нему пробежала лёгкая улыбка.
Правитель Херонского царства подошёл к книжному шкафу, где поблёскивали золотым тиснением редкие фолианты и древние свитки. Борис Сильный повернул спрятанный в нише стола потайной ключ. Книжные полки разъехались в разные стороны, открыв доступ к секретному шкафу двустворчатому с одёжею царской.
Там висели купленные лично самодержцем и супругой евойной в странах заморских платья парадные и костюмы повседневные.
Отдельным блоком развешены были галстуки. По большей частью цвета они были оранжевого, хотя попадались и кумачовые, а также два бело-синих. На полке с сорочками находились в основном «вышиванки» и «косоворотки».
Отворив дверцу, где пылились и поедались молью одёжки из мехов натуральных, царь Борис выбрал шубу из песца. Он резким движением встряхнул шубейку. Облако пыли ядрёным грибком медленно поползло вверх под самый потолок.
- Благодарю за службу! - Со словами ентими царь бросил шубу прямо в руки гонцу ошарашенному. - Гонец, это тебе песец!
И, похлопав его по-отечески по плечу, добавил:
- Знай милость царя Херонского!
В свитке, доставленном гонцом, каллиграфическим почерком Светлейшего было писано: «С собою иметь: рыбы сушёной - пять вязанок, коньяка - пять бочонков, свечку парафинову одну штуку, вазелин - одну баночку».
«А зачем енто свечка Светлейшему потребовалась?- Размышлял правитель царства Херонского. - Значится, что-то будет тайное, раз про такое речь идёт».
Довольный своими логическими размышлениями, царь Борис передал свиток своему личному писарчуку Святозару.
- На всё про всё тебе 10 минут.- Распорядился царь и уточнил. - Карету подать походную.
Последнее означало, што визит в столицу обещает быть стремительным и не вельми парадным. Скорее, деловым. Особенно, ежели учесть наличие в списке баночки с вазелином.

Бориска. Раиска. И Шпинать
Стольный град встретил карету царя Херонского золотом куполов, лёгким морозцем и километровыми «пробками». С каждым днём карет, екипажей, подвод, тарантасов, «бидарок» и прочих удобств на колёсах становилось на улицах столичных больше и больше.
Леонид Червивецкий, царь града Стольного, всё божился только ему известными богами, что вскорости построены будут «развязки» да с естакадами, и «пробки», мол, совсем испарятся из столицы государства Краинского. Одного «Червь столичный» - как называли царя града Стольного недруги не уточнил: кем, когда и за какие такие «шиши» сие всё великолепие построено будет.
Заехав в Главный царский дворец государства Краинского незаметно и со стороны двора хозяйственного, согласно полученной тайной инструкции, Херонский правитель Борис Сильный скорым шагом направился в царскую конюшню. Там конюх Семён в обстановке полного таинства и секретности и передал ему последние указания Светлейшего князя Берлоги.
Указания же были таковыми:
1. Оставить на конюшне вязанку с рыбою сушеною и бочонки с коньяком.
2. Получить у конюха Семёна официальное приглашение на неофициальное заседание Совета государственной опасности, што состоится в «Оральном» кабинете Светлейшего за полчаса.
3. Прибыть на заседание сие одновременно, а желательно (слово «желательно» подчёркнуто дважды) об руку с секретарём Совгопа Раиской Богатырской.
Первые два указания из перечня были тотчас же и выполнены. А для исполнения указания третьего Семён молча, при помощи одних жестов (в конюшнях даже у коней были уши!) препроводил царя Херонского в потайную дверь. Сия дверь вела прямо из царской конюшни в главную конюшню боярского рода «маргиналов».
Там государев конюх Семён, опять же молча, передал бразды препровождения Бориса Сильного своему куму - главному конюху рода «маргиналов» Акакию. Тот и провёл царя Херонского, старшего рода «СКУНС»а в царстве Херонском, в карету бело-синюю с золочёными литерами «Р» и «М». Из литеры «М», расположенной прямо на дверце кареты нарождалась литера «Б».
Сие означало, что хозяин (а в данном случае - хозяйка) кареты и принадлежит к высшему сословию рода «маргиналов» государства Краинского, и имеет инициалы «Р» и «Б». Раиска Богатырская, то бишь. Других славных людей из сего рода с таковыми инициалами более не имелось.
Акакий почтительно распахнул дверцу кареты, и царь Херонский смело нырнул вовнутрь, как и подобает человеку решительному, сильному и без комплексов. В карете пахло духами хранцузскими «Шинель №6». Кроме сего аромата изящного в ентом гужевом транспортном средстве более ничего решительным Борисом обнаружено не было.
Ждать пришлось недолго. Боярыня-секретарь буквально впорхнула в своем голубом наряде в карету. Ткнув извозчика зонтиком-тростью, секретарь Совгопа распорядилась:
- К парадному входу Дворца царского!
Карета мягко тронулась.
Царь Херонский учтиво наклоном головы поприветствовал спутницу. Она ему ответила тем же. Затем знатная «маргиналка» леблядиным движением протянула Херонскому царю свою белу рученьку в голубой перчаточке да с кружевами заморскими и молвила нежно:
- Раиска.
- Бориска.- Ответствовал ейный спутник и крепко пожал протянутую рученьку. Громко хрустнули косточки дамские. Богатырская ойкнула от боли, но тут же овладела собою.
«Боже мой! - Воскликнул про себя Борис Сильный - Сказали б мне в День Великой Оранжевой Смуты, когда стоял я на сцене Майданной подле Виктора «Медоноса», што доведётся мне с врагами-«маргиналами» таким вот образом ныкаться по конюшням, пусть даже и царским, - ей Богу, удавился бы с тоски!».
«Хотя… - Царь Борис посмотрел внимательным взглядом в голубые глаза спутницы и несколько смягчил своё восклицание, себе самому и адресованное.- Политика, яко глаголят старейшины, сие есть искусство невозможного. А посему буду терпеть».
Терпеть же (и в ентом нужно признаться честно) Бориске было приятно. После сеансов употребления молодильных яблок, лицо Раиски Богатырской приобрело девический задор, кокетливый румянец да игривый взгляд. Чем она в последнее время не уставала пользоваться направо и налево.
Злые языки из царской свиты поговаривали, будто бы регулярное потребление молодильных яблок в неограниченном количестве и было истинной причиной получения боярыней из вражеского лагеря высокого поста Секретаря Совгопа. Да ещё с личного благословения царя-государя!
Бояре рода «маргинального» от такого решения самодержца были не просто в шоке: они впали в ступор глубокий. А более их добило согласие самой Раиски-«бескомпромисски», как её называли промеж собою за особую нелюбовь к различного рода компромиссам. В роду боярском, роду «маргинальном», запахло смутой.
Но токмо человек несведущий в подковёрных интригах двора царского мог подумать, што на шаг такой неожиданный боярыня Раиска-«бескомпромисска», коию Донцовские воеводы считали своим ответом Юльке «Железной», решилась от любви большой к лагерю Оранжевого «СКУНС»а и лично к царю Виктору «Медоносу».
Гордая дщерь «маргинального» рода не собиралась никому ничего объяснять. Даже Виктору Двухметровому, Великому князю Донцовскому.
Ларчик, впрочем, открывался просто. Шпинать Ахметкий, главный финансовый благодетель рода «маргинального», ужо давно вёл переговоры с самодержцем Краинским. И тут пинать Шпинатя было не за што: он просто спасал своё дело, свою мануфактуру «АКМ», звучала которая полностью как - «Ах, Какие Мы!». Спасал благодетель и род свой «маргинальный». Хотя род сей, в большинстве своём, и был патриархальный.
Купец запредельной литейной гильдии Ахметкий понимал: без свежей крови «маргиналы» так и останутся маргиналами. И предел их мечтаний - вечно второй во всём и везде Виктор Двухметровый. А ему - Шпинатю Ахметкому - хотелось стабильности. И мобильности. Посему страдал он зело от заполонившей ряды «маргинальные» дебильности.
Именно финансовый благодетель и послал Раиске-«бескомпромисске» корзину с цветами, где промеж роз было вложено тайное послание. В послание ентом предлагался компромиссный вариант урегулирования возможной смуты державного уровня. Со стороны Шпинатя Ахметкого на компромисс посылался Раиска Богатырская, а со стороны Его Величества царя Виктора «Медоноса» Поцовитого - Светлейший князь Берлога.
Компромисс сей всенепременно должон был состояться в присутствии особы приближённой к императору - Борисе Сильном.
В отличие от государя, Ахметкий своему представителю в зачатии компромисса - Раиске Богатырской - доверял почти как самому себе. А посему дополнительных свидетелей со своей стороны решил более не направлять.
«Она и сама управится», - мудро решил Шпинать и благословил «бескомпромисску» на поиск компромисса крестным знамением, мешочком с золотыми «червонцами» и шубкой из голубой норки.
О тайном сговоре государя с главным финансовым благодетелем государства Краинского Борис Сильный не ведал. Посему и терялся в догадках.
«Может, предложат в Хероне провести финал чемпионата Европопы по игре в ногомяч вместо града Стольного? Вона какия тут проблемы с «пробками», - пытался анализировать столь необычный альянс Херонский царь.
И сам себя же и убеждал: «Раиска как раз и отвечает за государственную опасность, а что может быть опаснее, чем срыв подготовки к финалу Европопы-2012?».
Тут царь-губернатор Борис вспомнил единственный ногомячный коллизей в Хероне, по кочкам которого едва поросшим жидкой травкой, бродили козы да овцы. Мысль сию он отбросил, как нездравую.
Просчитать иной вариант Херонский самодержец не успел: карета остановилась у парадного входа Царского дворца, коий ещё назывался Марининским.
Название таковое, сказывают, дворец приобрёл то ли оттого, что в нём обслугою работали исключительно девахи с одним именем - Марина, то ли оттого, что как-то с визитом неофицияльным тут останавливалась известная московитская книгописица Мари-Нина. Доподлинно про сие неизвестно.
Лакей отворил дверцу кареты и «сладкая парочка» сразу же попала в объятья шумной толпы «папараzzи», которые щёлкали объективами и тыкали под нос персон вельми знатных волшебные палочки на диктофоны схожие.
Раиска с Бориской мужественно отбились от такой неожиданной атаки и скрылись за массивными дверями парадного входа в Марининский дворец.